Научные идеи Н.Н.Ладыгиной-Котс как одна из предпосылок субстратного подхода к человеческой психике
Основной целью настоящего доклада является рассмотрение научного наследия Н.Н.Ладыгиной-Котс в свете субстратного подхода к человеческой психике. Сразу же заметим, что субстратная методология, точнее, тот ее вариант, о котором пойдет речь, имеет своим автором современного российского философа А.А.Гагаева (см.: А.А.Гагаев 1985; 1991; 1994).
Нами уже неоднократно указывалось (см., напр.: А.В.Пузырев 1995), что в соответствии с постулатами субстратного подхода (или, что одно и то же, универсальной схемы научного исследования) предмет любой науки – если это наука – может быть представлен в 4-х степенях абстрактности-конкретности: всеобщее – общее – особенное – единичное (это логическая градация); – или в четырех ступенях сущности: бытие – сущность – явление – действительность (это градация уже онтологического порядка).
Кроме четырех ступеней сущности выделенного для целостного изучения предмета, исследователь обязан разграничивать пять целевых подсистем, соответствующих генетическому, логическому, динамическому, функциональному и уникально-неповторимому аспектам (целевые подсистемы – далее ЦП – «Всеобщее», «Общее», «Конкретно-абстрактное», «Особенное», «Единичное»).
Напомним, что в данной методологии предусматривается жесткая последовательность шагов исследовательской рефлексии (всего их оказывается 20).
В условиях ограниченности рамок повествования обратим внимание на то, что в исследованиях известного зоопсихолога Н.Н.Ладыгиной-Котс придается особенное значение динамическому, процессуальному аспекту мыслительной деятельности человека и высших обезьян.
Во-первых, ученого интересуют всеобщие характеристики мышления шимпанзе и детей (здесь и далее цитируется монография Н.Н.Ладыгиной-Котс «Предпосылки человеческого мышления». М., 1965), напр.: «Шимпанзе и дети способны зрительно воспринимать сложные фигуры и разлагать их мысленно на составные части, способны выделять нужные элементы из группы избираемых, представлять себе перемещение их из одного положения в другое (из горизонтального в вертикальное и наоборот)» (с. 104).
В значительно большей степени, во-вторых, Н.Н.Ладыгину-Котс привлекают общие характеристики, с одной стороны, человека и высших обезьян, с другой стороны (и здесь уже говорится о существенных различиях в мыслительной деятельности), напр.:
«Дети гораздо легче, чем обезьяна, воспринимают сложные структурные взаимоотношения элементов, входящих в фигуру-образец, значительно скорее и с меньшими ошибками репродуцируют фигуру, отчетливее воспринимают ее форму и величину. Они имеют более прочные представления об образце, вследствие чего у них меньше ошибочных пробных решений. Они самостоятельно производят сравнение образца и репродукции. Иногда, сделав ошибку, дети говорят: «Неправильно, неправильно!» (по сравнению с образцом), т. е. они способны оценить свою конструкцию.
Все это свидетельствует о наличии элементарного мышления у всех наших испытуемых, но у детей оно значительно более высокого качества, чем у шимпанзе» (с. 104);
«Шимпанзе легко устанавливает отношения между предметами, сходными по всем признакам (цвет, форма, величина), но с большим трудом улавливает отношения по одному сходному признаку (например, цвет) при различии других (форма и величина). Дети уже в возрасте двух-трех лет легко сравнивают самые различные предметы по какому-либо одному признаку» (с. 105);
«Даже высшие животные в каждой ситуации замечают и отражают лишь те отношения, которые имеют для них жизненный смысл, связанный с удовлетворением той или другой биологической потребности, к другим же отношениям они относятся индифферентно. Без награды, поощрения животное не может сконструировать какой-либо предмет. И это качественно отличает психику животного от психики даже маленького ребёнка» (с. 109) и т.д.
Важно подчеркнуть, в-третьих, что Н.Н.Ладыгина-Котс строит свои умозаключения на богатом эмпирическом материале. Выводы относительно динамических особенностей мыслительной деятельности всегда проходят стадию проверки особенным, т.е. основываются на материально представленных результатах такой деятельности. Иллюстрацией динамического аспекта особенных свойств мышления человека и шимпанзе в их материальной представленности может служить следующий отрывок: «…Имеется несколько опытов, когда Иони конструирует фигуры совершенно правильно, а дети ошибаются. Таких опытов было 11.
Ошибки, которые встречались у мальчиков, были те же, что и у Иони при пробных ошибочных решениях задач. Так, Юра и Вова, при наличии лишних элементов в группе избираемых, сразу выбирают не нужные, но явно привлекающие их внимание палочку на диске, конус, диск с глазками, тетраэдр.
Иногда дети выбирают фигурки и ими играют. Например, в опыте 94 Витя вместо палочки на диске берет цилиндр; Юра – диск с глазками; более того, игнорируя образец, он пытается ставить на диск с глазками цилиндр, и так как фигурка стоит неустойчиво, он ее качает, потом – четвертый, собственный, вариант уже из четырех элементов, восклицая при этом: «Что я построил!», далее – пятый и шестой варианты и, наконец, исчерпав свою инициативу, строит по образцу.
В опыте 83 Витя вместо широкого цилиндра берет узкий, впрочем, скоро исправляет свою ошибку.
В противоположность Иони, у мальчиков наблюдается тенденция к усложнению фигур, т. е. к конструированию не двухэлементных (по образцу) фигур, а трехэлементных. Так в опыте 73 Вова включает ненужный третий элемент (кубик) в середину двухэлементной фигуры. В опыте 75 он правильно составляет двухэлементную фигуру, но на верхний элемент ставит оставшиеся в группе избираемых ненужные элементы и только после замечания экспериментатора снимает их.
Аналогично поступает и Витя в опыте 80, вставляя между нижним и верхним элементами средний, впрочем, он сам замечает эту ошибку и удаляет ненужные элементы.
Таким образом, отказ детей от построения фигуры, подобной образцу, вызывается тем, что дети проявляют собственную инициативу при выборе элементов конструирования, действуя по собственному желанию, и, вопреки требованию экспериментатора, строят более сложные фигуры по сравнению с предложенными» (с. 86-87).
Динамический аспект мыслительной деятельности в трудах Н.Н.Ладыгиной-Котс не является единственным. В уже цитируемой монографии ученого обозначены и функциональные характеристики мыслительной деятельности шимпанзе и человека, ср.: «Высшие обезьяны, подражая людям, могут использовать при еде ложку, вилку; подобно детям, они пытаются применять молоток, карандаш, иглу и другие предметы. Но в то время как шимпанзе старается обойтись без этих орудий или пользуется ими неэффективно, дитя все чаше, по мере своего роста, прибегает к их помощи. Низшие же обезьяны совсем их не употребляют в подобных случаях» (с. 107).
Более подробно наблюдения Н.Н.Ладыгиной-Котс над мыслительной деятельностью человека и шимпанзе излагаются в докладе.
Цитируемая литература
Гагаев А.А. Категория "основа" в истории домарксистской и марксистско-ленинской философии: Дисс. ... канд. филос. наук. – Саранск, 1985. – 219 с.
Гагаев А.А. Теория и методология субстратного подхода в материалистической диалектике. –Саранск: Изд-во Мордовск. ун-та, 1991. – 308 с.; вкл.
Гагаев А.А. Теория и методология субстратного подхода в научном познании: К вопросу о понятии "субстрат" в классической, неклассической, постнеклассической науке и метафизике. – Саранск: Изд-во Мордовск. ун-та, 1994. – 48 с.
Ладыгина-Котс Н.Н. Предпосылки человеческого мышления (подражательное конструирование обезьяной и детьми). – М.: Наука, 1965. – 111 с.
Пузырев А.В. Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления. – М.; Пенза: Ин-т языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г.Белинского, 1995. – 378 с.