(совместно со студ. Е.В.Твороговой)

Идея взаимосвязи жизненного пути личности и психологической лейтлинии, как известно, новой не является: она обсуждалась ещё в работах Л.С.Выготского (см.: Л.С.Выготский 1983 т. 5: 38). По словам Л.С.Выготского, именно направленность лейтлинии, то есть центральной “жизненной дороги”, на реализацию определяемого самой личностью своего будущего, превращает историю жизни человека из ряда бессвязных эпизодов в связный единый биографический процесс.

Используя понятие “жизненный путь”, Л.С.Выготский сочувственно приводит мнение А.Адлера о том, что лейтлиния жизни, т.е. её единый жизненный план, бессознательно осуществляется во внешне отрывочных эпизодах и переходах и пронизывает их как общая нить, служа основой для биографии личности (см.: Л.С.Выготский 1983 т. 5: 93).

Чем же именно задается направленность лейтлинии человеческой жизни?

По логике рассуждений основоположника судьбоанализа Леопольда Зонди, можно говорить о свободной и навязанной судьбе.

В своей психологии судьбы Л.Зонди выдвигает предположение, что каждый человек наделен одними и теми же фундаментальными потребностями. Однако существуют родовые и личностные проявления, которые объясняют, почему люди вообще и представители отдельного рода в частности так по-разному обращаются со своими способностями и потребностями.

Открытое Фрейдом личное бессознательное, которое выражается преимущественно в симптомах, и коллективное бессознательное Юнга, универсальным языком которого являются символы, Зонди дополнил понятием родового бессознательного.

В различных выборах человека проявляется универсальный язык родового бессознательного или, другими словами, "выбор делает судьбу" (Зонди, 1968, 41). Здесь психология судьбы открывает одну закономерность, которую называет генотропизмом. Под этим она понимает "взаимное притяжение родственников по одной наследственной = 28-29 = линии" (Зонди, 1963, 211). Генотропизм, или выборы, объясняемые родовым бессознательным, или проявление навязанной родом судьбы, можно наблюдать главным образом в пяти различных жизненных сферах:

– при выборе супруга;

– при выборе друзей;

– при выборе профессии и хобби;

– при выборе болезни;

– при выборе способа смерти (например, самоубийства).

В данном сообщении предпринимается попытка – на материале жизненного пути М.Ю.Лермонтова – выявить жизненный план этого выдающегося русского поэта.

Особую роль в судьбе М.Лермонтова, как известно, сыграла его бабушка –Е.А.Арсеньева. Ее муж, дед будущего поэта, М.В.Арсеньев покончил с собой в результате пережитой им душевной драмы. Он увлекся соседкой по имению Мансыревой. Это увлечение оказалось трагическим. Первого января 1810 года Арсеньевы устроили новогоднюю елку. Вечером должен был состояться театральный спектакль - постановка “Гамлета”, а затем назначался маскарад. Мансырева должна была приехать на спектакль и на маскарад. Однако она не приехала. По одним сведениям, это случилось вследствие того, что к ней вернулся муж, по другим - вследствие того, что Арсеньева выслала навстречу Мансыревой своих людей с какой-то угрозой. Узнав после исполнения роли о причине отсутствия Мансыревой, Арсеньев принял яд и скоро умер (см.: С.А.Андреев-Кривич 1976: 231).

Конфликты матери будущего поэта с её мужем, Ю.П.Лермонтовым, во многом провоцировались бабушкой поэта и привели Марию Михайловну к преждевременной смерти от скоротечной чахотки.

Любопытным представляется обилие предсказаний, сделанных Лермонтову в детстве. Как сообщает П.К.Шугаев, бывшая при рождении Михаила Юрьевича акушерка тотчас же сказала, что этот мальчик умрет не своей смертью… (М.Ю.Лермонтов… 1972: 57). Собственную гибель М.Ю.Лермонтов провидчески описывал в стихах (см. описание собственной гибели в стихотворении «Сон» и пр.).

Бабушка М.Ю.Лермонтова, Елизавета Алексеевна Арсеньева, не была счастлива в браке. Всю свою любовь она отдала внуку. Эта любовь была одновременно самоотверженной и властной: ради внука бабушка готова была на любые жертвы, но с тем, чтобы распоряжаться судьбой внука безраздельно. Именно она сделала всё, чтобы разлучить Мишеля с его отцом, а позднее постоянно опасалась, что «Мишу женят» (Лермонтовская энциклопедия 1981: 36-37).

Семейная ситуация не могла не повлиять на мышление будущего поэта, в наследство от предков принявшего повышенную агрессивность, недоверие к женщинам и чрезвычайно выраженную несамостоятельность. На уровне мышления вполне можно констатировать наличие противоречия: огромная личная храбрость, например в боевых действиях, – и вполне реальный страх остаться одному, без бабушки, когда М.Лермонтов уже был корнетом лейб-гвардейского Гусарского полка.

Противоречие, думается, всё-таки, кажущееся.

Ее собственный жизненный опыт (измены мужа) и диктаторские черты изменили судьбу ее дочери (конфликты с Ю.П.Лермонтовым, спровоцированные матерью, последовавшая вслед за этим ее преждевременная смерть от скоротечной чахотки), а также повлияли на формирование судьбы внука. Под влиянием разлуки с отцом – талантливый мальчик не мог не чувствовать агрессию бабушки – сформировались:

на уровне мышления – формирование исходной программы одаренность-конфликтность, несамостоятельность, а в последующем все нарастающий трагизм противоречий;

на уровне языка – наличие контрастов и противоречий, развитие художественной природной одаренности:

В.Г.Белинский замечал: «Бросая общий взгляд на стихотворения Лермонтова, мы видим в них все силы, все элементы, из которых слагается жизнь и поэзия. В этой глубокой натуре, в этом мощном духе все живет; им все доступно, все понятно; они на все откликаются. Он всевластный обладатель царства явлений жизни, он воспроизводит их как истинный художник; он поэт русский в душе – в нем живет прошедшее и настоящее русской жизни; он глубоко знаком и с внутренним миром души. Несокрушимая сила и мощь духа, смирение жалоб, елейное благоухание молитвы, пламенное, бурное одушевление, тихая грусть, кроткая задумчивость, вопли гордого страдания, стоны отчаяния, таинственная нежность чувства, неукротимые порывы дерзких желаний, целомудренная чистота, недуги современного общества, картины мировой жизни, хмельные обаяния жизни, укоры совести, умилительное раскаяние, рыдания страсти и тихие слезы, как звук за звуком, льющиеся в полноте умиренного бурей жизни сердца, трепет разлуки, радость свидания, чувство матери, презрение к прозе жизни..., гордый демон и невинный младенец, буйная вакханка и чистая дева – все, все в поэзии Лермонтова: и небо и земля, и рай и ад...»;

на уровне речи – соседствующее с мастерством незнание пределов в озорстве:

Е.А.Сушкова вспоминала: «К обыкновенному нашему обществу присоединился в этот вечер необыкновенный родственник Лермонтова. Его звали Иваном Яковлевичем; он был и глуп, и рыж, и на свою же голову обиделся тем, что Лермонтов ничего ему не сказал. Не ходя в карман за острым словом, Мишель скороговоркой проговорил ему:

–Vous etes Jean, vous etes Jacques, vous etes roux, vous etes sot et ceperant vous n’etes point Jean Jacques Rousseau.(Вы –  Жан, вы – Жак, вы  – рыжий, вы – глупый – и все же вы не Жан-Жак Руссо)» (Е.А.Сушкова 1972: 92);

«Еще тут была одна барышня, соседка Лермонтова по чембарской деревне, и упрашивала его не терять слов для нее и для воспоминания написать ей хоть строчку правды для ее альбома. Он ненавидел попрошаек и, чтоб отделаться от ее настойчивости, сказал:

– Ну, хорошо, дайте лист бумаги, я вам выскажу правду.

Соседка поспешно принесла бумагу и перо, он начал:

Три грации...

Барышня смотрела через плечо на рождающиеся слова и воскликнула:

–Михаил Юрьевич, без комплиментов, я правды хочу.

–Не тревожьтесь, будет правда, – отвечал он и продолжал:

Три грации считались в древнем мире,

Родились вы... все три, а не четыре.

За такую сцену можно было бы платить деньги; злое торжество Мишеля, душивший нас смех, слезы воспетой и утешения «Jean Jacques», все представляло комическую картину...» (Е.А.Сушкова 1972:93);

на уровне коммуникации – конфликтность и неумение строить долговременные отношения с людьми.

В этом плане, несомненно, представляют интерес отношения Лермонтова с Е.А.Сушковой. Влюбив в себя девушку, он предал огласке ее чувства, скомпрометировав ее. Он писал другу: Я теперь не пишу романов – я их делаю>(С.А.Андреев-Кривич 1973:79). В письме к А. М. Верещагиной, написанном позже, уже, когда отношения с Сушковой были прерваны, Лермонтов рассказывает обо всём подробно, “Алексис (Алексей Лопухин. – А.-К.) мог вам рассказать кое-что о моём житье-бытье, но ничего интересного, если не считать начала моей интрижки с m-lle Сушковой, завершение каковой несравненно занятнее и смешнее. Если я начал с того, что стал за нею ухаживать, это не явилось отблеском прошлого – вначале это было средством занять себя, а потом, когда мы сблизились, стало расчётом: – вот так. – Вступая в свет, я увидел, что у каждого есть свой пьедестал: состояние, имя, титул, чьё-либо покровительство… я увидел, что если я заставлю кого-либо мною заинтересоваться, другие мною заинтересуются незаметно, сначала из любопытства, впоследствии из соперничества. – M-lle C. – желая меня изловить (техническое обозначение), легко себя скомпрометирует из-за меня; вот я её и скомпрометировал насколько возможно, не компрометируя себя, публично обращаясь с ней, как мне близкой, давая ей почувствовать, что это единственный способ заставить меня покориться… Когда я увидел, что это мне удалось, но что ещё один шаг меня погубит, я совершаю неожиданное нападение. Сначала в свете я стал более холодным и более нежным с нею, чтобы показать, что больше её не люблю и что она меня обожает (что, по существу, ложь), и когда она стала это замечать и пожелала сбросить ярмо, я первый её открыто покинул, стал жёстким и дерзким, насмешливым и холодным с ней перед людьми, стал ухаживать за другими и рассказывал им (под секретом) о выгодной для меня стороне этой истории. – Она была столь смущена этим неожиданным образом действия, что сначала не знала, как себя вести и смирилась – это дало повод к толкам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу; потом она очнулась – и принялась меня всюду бранить – но я её предупредил и её ненависть показалась её подругам (или недругам) уязвлённой любовью. – Потом она попыталась вернуть меня напускной печалью и рассказами всем моим близким знакомым о своей любви – я не вернулся – и всем искусно воспользовался. Не могу Вам рассказать, как всё это обернулось мне на пользу – это было бы очень длинно и касается людей, вам незнакомых. Но вот забавная сторона истории: когда я увидел, что с нею в глазах света надо порвать и, однако, с глазу на глаз казаться верным, я живо нашёл прелестное средство; – я написал анонимное письмо; “M-lle: я человек, который вас знает и которого вы не знаете, и т. д., предупреждаю вас – остерегайтесь этого молодого человека: М. Л. – он вас совратит и т. д. …вот доказательства (глупости) и т. д. …” Письмо на 4 страницах!.. Я искусно направил письмо в руки тётки; в доме – гром и молния. – На следующий день я отправляюсь туда рано утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. – Вечером на балу я с удовольствием рассказываю об этом мадемуазель; мадемуазель сообщает мне о страшной и непонятной новости; и мы пускаемся в догадки – я отношу всё на счёт тайных врагов, – которых нет; наконец, она говорит, что её родственники запрещают ей разговаривать и танцевать со мною, – меня это приводит в отчаяние, но я тщательно остерегаюсь нарушить запрещение тётки и дядюшек; – так велась эта трогательная авантюра, которая, конечно, составит вам обо мне весьма лестное мнение. Впрочем, женщины всегда прощают зло, которое причиняется женщине (максимы Ларошфуко)» (С.А.Андреев-Кривич 1973:79).

Конфликтность с миром и самим собой ярко проявлялась в детстве. «Строились по ранжиру, тяжелая кавалерия впереди, и я по росту был в первой фланговой паре. За ужином был, между прочим, вареный картофель, и когда мы, возвращаясь в камеры, проходили неосвещенную небольшую конференц-залу, то я получил в затылок залп вареного картофеля и, так же, не говоря ни слова, разделся и лег на свое место спать. Этот мой стоицизм, вероятно, выпускным понравился, так что я с первого дня был оставлен в покое, тогда как другим новичкам, почему-либо заслужившим особенное внимание, месяца по два и по три всякий вечер, засыпающим, вставляли в нос гусара, то есть свернутую бумажку, намоченную и усыпанную крепким нюхательным табаком. Этим преимущественно занимался шалун Лермонтов» (В.В. Боборыкин 1972: 139).

Таким образом, в плане коммуникации можно наблюдать скрытую и явную конфликтность и, как следствие, неумение строить долговременные отношения.

 

Цитируемая литература:

 

Андреев-Кривич С.А.. Тарханская пора: Жизнь и деятельность М.Ю.Лермонтова в Тарханах. – С.: Приволж. кн. изд-во, 1976. – 256 с.

М.Ю.Лермонтов в воспоминаниях современников. – М.: Худ. лит.,1972. – 568с.

Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти томах. – Т. 5. Основы дефектологии / Под ред. Т.А.Власовой. – М.: Педагогика, 1983. – 368 с. – (Акад. пед. наук СССР).

 

 

Ее собственный жизненный опыт (измены мужа) и диктаторские черты изменили судьбу ее дочери (конфликты с Ю.П.Лермонтовым, спровоцированные матерью, последовавшая вслед за этим ее преждевременная смерть от скоротечной чахотки), а также повлияли на формирование судьбы внука. Под влиянием разлуки с отцом – талантливый мальчик не мог не чувствовать агрессию бабушки – сформировались:

на уровне мышления – формирование исходной программы одаренность-конфликтность, несамостоятельность, а в последующем все нарастающий трагизм противоречий

на уровне языка – наличие контрастов и противоречий, развитие художественной природной одаренности

В.Г.Белинский замечал:<Бросая общий взгляд на стихотворения Лермонтова, мы видим в них все силы, все элементы, из которых слагается жизнь и поэзия. В этой глубокой натуре, в этом мощном духе все живет; им все доступно, все понятно; они на все откликаются. Он всевластный обладатель царства явлений жизни, он воспроизводит их как истинный художник; он поэт русский в душе – в нем живет прошедшее и настоящее русской жизни; он глубоко знаком и с внутренним миром души. Несокрушимая сила и мощь духа, смирение жалоб, елейное благоухание молитвы, пламенное, бурное одушевление, тихая грусть, кроткая задумчивость, вопли гордого страдания, стоны отчаяния, таинственная нежность чувства, неукротимые порывы дерзких желаний, целомудренная чистота, недуги современного общества, картины мировой жизни, хмельные обаяния жизни, укоры совести, умилительное раскаяние, рыдания страсти и тихие слезы, как звук за звуком, льющиеся в полноте умиренного бурей жизни сердца, трепет разлуки, радость свидания, чувство матери, презрение к прозе жизни..., гордый демон и невинный младенец, буйная вакханка и чистая дева – все, все в поэзии Лермонтова: и небо и земля, и рай и ад...

на уровне речи – соседствующее с мастерством незнание пределов в озорстве

Е.А.Сушкова вспоминала: <К обыкновенному нашему обществу присоединился в этот вечер необыкновенный родственник Лермонтова. Его звали Иваном Яковлевичем; он был и глуп, и рыж, и на свою же голову обиделся тем, что Лермонтов ничего ему не сказал. Не ходя в карман за острым словом, Мишель скороговоркой проговорил ему:

–Vous etes Jean, vous etes Jacques, vous etes roux, vous etes sot et ceperant vous n’etes point Jean Jacques Rousseau.(Вы –  Жан, вы – Жак, вы  – рыжий, вы – глупый – и все же вы не Жан-Жак Руссо)> (Е.А.Сушкова 1972:92).

<Еще тут была одна барышня, соседка Лермонтова по чембарской деревне, и упрашивала его не терять слов для нее и для воспоминания написать ей хоть строчку правды для ее альбома. Он ненавидел попрошаек и, чтоб отделаться от ее настойчивости, сказал:

–Ну, хорошо, дайте лист бумаги, я вам выскажу правду.

Соседка поспешно принесла бумагу и перо, он начал:

Три грации...

Барышня смотрела через плечо на рождающиеся слова и воскликнула:

–Михаил Юрьевич, без комплиментов, я правды хочу.

–Не тревожьтесь, будет правда, – отвечал он и продолжал:

Три грации считались в древнем мире,

Родились вы... все три, а не четыре.

За такую сцену можно было бы платить деньги; злое торжество Мишеля, душивший нас смех, слезы воспетой и утешения «Jean Jacques», все представляло комическую картину...>(Е.А.Сушкова 1972:93).

на уровне коммуникации – конфликтность и неумение строить долговременные отношения с людьми.

В этом плане, несомненно, представляют интерес отношения Лермонтова с Е.А.Сушковой. Влюбив в себя девушку, он предал огласке ее чувства, скомпрометировав ее. Он писал другу: Я теперь не пишу романов – я их делаю>(С.А.Андреев-Кривич 1973:79). В письме к А. М. Верещагиной, написанном позже, уже, когда отношения с Сушковой были прерваны, Лермонтов рассказывает обо всём подробно, “Алексис (Алексей Лопухин. – А. –К.) мог вам рассказать кое-что о моём житье-бытье, но ничего интересного, если не считать начала моей интрижки с m-lle Сушковой, завершение каковой несравненно занятнее и смешнее. Если я начал с того, что стал за нею ухаживать, это не явилось отблеском прошлого – вначале это было средством занять себя, а потом, когда мы сблизились, стало расчётом: - вот так. – Вступая в свет, я увидел, что у каждого есть свой пьедестал: состояние, имя, титул, чьё-либо покровительство… я увидел, что если я заставлю кого-либо мною заинтересоваться, другие мною заинтересуются незаметно, сначала из любопытства, впоследствии из соперничества. – M-lle C. – желая меня изловить (техническое обозначение), легко себя скомпрометирует из-за меня; вот я её и скомпрометировал насколько возможно, не компрометируя себя, публично обращаясь с ней, как мне близкой, давая ей почувствовать, что это единственный способ заставить меня покориться… Когда я увидел, что это мне удалось, но что ещё один шаг меня погубит, я совершаю неожиданное нападение. Сначала в свете я стал более холодным и более нежным с нею, чтобы показать, что больше её не люблю и что она меня обожает (что, по существу, ложь), и когда она стала это замечать и пожелала сбросить ярмо, я первый её открыто покинул, стал жёстким и дерзким, насмешливым и холодным с ней перед людьми, стал ухаживать за другими и рассказывал им (под секретом) о выгодной для меня стороне этой истории. – Она была столь смущена этим неожиданным образом действия, что сначала не знала, как себя вести и смирилась – это дало повод к толкам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу; потом она очнулась – и принялась меня всюду бранить – но я её предупредил и её ненависть показалась её подругам (или недругам) уязвлённой любовью. – Потом она попыталась вернуть меня напускной печалью и рассказами всем моим близким знакомым о своей любви – я не вернулся – и всем искусно воспользовался. Не могу Вам рассказать, как всё это обернулось мне на пользу – это было бы очень длинно и касается людей, вам незнакомых. Но вот забавная сторона истории: когда я увидел, что с нею в глазах света надо порвать и, однако, с глазу на глаз казаться верным, я живо нашёл прелестное средство; - я написал анонимное письмо; “M-lle: я человек, который вас знает и которого вы не знаете, и т. д., предупреждаю вас – остерегайтесь этого молодого человека: М. Л. – он вас совратит и т. д. …вот доказательства (глупости) и т. д. …” Письмо на 4 страницах!.. Я искусно направил письмо в руки тётки; в доме – гром и молния. – На следующий день я отправляюсь туда рано утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. – Вечером на балу я с удовольствием рассказываю об этом мадемуазель; мадемуазель сообщает мне о страшной и непонятной новости; и мы пускаемся в догадки – я отношу всё на счёт тайных врагов, – которых нет; наконец, она говорит, что её родственники запрещают ей разговаривать и танцевать со мною, - меня это приводит в отчаяние, но я тщательно остерегаюсь нарушить запрещение тётки и дядюшек; - так велась эта трогательная авантюра, которая, конечно, составит вам обо мне весьма лестное мнение. Впрочем, женщины всегда прощают зло, которое причиняется женщине (максимы Ларошфуко)>(С.А.Андреев-Кривич 1973:79).

Конфликтность с миром и самим собой ярко проявлялась в детстве. <Строились по ранжиру, тяжелая кавалерия впереди, и я по росту был в первой фланговой паре. За ужином был, между прочим, вареный картофель, и когда мы, возвращаясь в камеры, проходили неосвещенную небольшую конференц-залу, то я получил в затылок залп вареного картофеля и, так же, не говоря ни слова, разделся и лег на свое место спать. Этот мой стоицизм, вероятно, выпускным понравился, так что я с первого дня был оставлен в покое, тогда как другим новичкам, почему-либо заслужившим особенное внимание, месяца по два и по три всякий вечер, засыпающим, вставляли в нос гусара, то есть свернутую бумажку, намоченную и усыпанную крепким нюхательным табаком. Этим преимущественно занимался шалун Лермонтов>(В.В. Боборыкин 1972: 139).

Таким образом, в плане коммуникации можно наблюдать скрытую и явную конфликтность и, как следствие, неумение строить долговременные отношения.

 

Андреев-Кривич С.А.. Тарханская пора: Жизнь и деятельность М.Ю.Лермонтова в Тарханах. – С.: Приволж. кн. изд-во, 1976. – 256 с.

М.Ю.Лермонтов в воспоминаниях современников. – М.:Худ. лит.,1972. – 568с.

Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти томах. – Т. 5. Основы дефектологии / Под ред. Т.А.Власовой. – М.: Педагогика, 1983. – 368 с. – (Акад. пед. наук СССР).