Об одной из важнейших проблем психологии, не вошедших в вузовские учебники
Настоящим докладом нам хотелось бы начать тему важнейших психологических проблем, не нашедших отражения в вузовских учебниках по психологии.
Первой такой проблемой, активно обсуждаемой в психологических разысканиях, но фактически не отражённой в вузовских учебниках, является проблема соотношения в человеческой психике созидательного и разрушительного начал. Эти два начала человеческой психики обозначаются в психологической науке различным образом: либидо и Танатос (З.Фрейд 1989), биофилúя и некрофилúя, жизнелюбие и деструктивность (см.: Э.Фромм 2004) и т.д.
Сам Фромм в своих построениях исходил из идей позднего З.Фрейда, согласно которым жизнью правят не два эгоистических инстинкта – голод и сексуальность, а две главные страсти – любовь и деструктивность, и обе они служат делу физиологического выживания, хотя и не в том смысле, как физический и сексуальный голод. Эти страсти Фрейд обозначил парными категориями «инстинкт жизни» и «инстинкт смерти», т.е. придал деструктивности настолько серьёзное значение, что она была признана одной из двух фундаментальных человеческих страстей (см.: Э.Фромм 2004: 22).
Фромм определяет некрофилию (некрос – мёртвый, филео – любить, т.е. влечение к мертвечине или страсть к смерти, уничтожению, разложению) как «страстное влечение ко всему мёртвому, больному, гнилостному, разлагающемуся; одновременно это страстное желание превратить всё живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения; а также исключительный интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к тому это страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей» (Э.Фромм 2004: 456).
Таким образом, у современных психологов этот термин описывает круг феноменов более широкий, чем осязаемая «любовь» к буквальным трупам.
По мнению А.А.Меняйлова, истинный некрофил характеризуется не столько количеством уничтоженного (к тому необходимы соответствующие объективные возможности, но они могут и не случиться), сколько, прежде всего, силой некрополя, характером энергетического воздействия на окружающих. А.А.Меняйлов полагает, что один из самых существенных признаков некрофилии – стремление к власти, получение которой позволяет безнаказанно впитывать чужую энергию и поглощать её (см.: А.А.Меняйлов 2003: 52, 55 и др.).
Развивая указанные рассуждения, позволим себе предположить, что биофилия и некрофилия являются двумя ядерными психическими образованиями в психике любого человека и, по аналогии, могут быть приняты в качестве двух полярных тенденций внутри всех проявлений человеческого бытия.
В каждом конкретном человеке следует различать действие всего лишь двух кардинальных законов развития: закон саморазвития и самоорганизации, с одной стороны, и с другой стороны – закон стагнации и саморазрушения.
В физике существует понятие энтропии. По мнению известного австрийского физика Л.Больцмана, энтропия – мера беспорядка в системе: минимум энтропии наблюдается в совершенным образом организованных системах, а максимальная энтропия соответствует полному хаосу. Всякая система, состоящая из очень большого числа частиц, будет переходить от состояний менее вероятных к состояниям более вероятным, осуществляющимся большим числом способов. Все виды энергии стремятся к превращению в тепловую, а она равномерно распределяется по пространству (состояние максимума энтропии). Согласно второму закону термодинамики, «при самопроизвольных процессах в системах, имеющих постоянную энергию, энтропия всегда возрастает» (нем. физик Р.Клаузис).
По отношению к проблемам психологии максимум энтропии выглядит как полное отсутствие осознавания собственной жизни и подчинение, согласно позднему Фрейду, силе Танатоса (неосознаваемому стремлению к смерти), тогда как минимум энтропии наблюдается в случаях повышенного внимания человека к психологическим законам своей жизни и, соответственно, в случаях повышения уровня собственной психологической организации. Повышение энергии в человеке возможно только при повышении уровня его психологической организации.
В наиболее общем виде вектор самоорганизации в человеческой психике набирает силу тогда, когда человек стремится к усложнению системных взаимосвязей внутри и вне себя, тогда как вектор саморазрушения наблюдается в тех случаях, когда человек проявляет стремление упростить свои взаимосвязи со своим внутренним миром и окружающими обстоятельствами. Вектор самоорганизации сопровождается позитивным мироощущением, а саморазрушения – негативным (наше мнение в данном случае совпадает с мнением Л.Н.Гумилёва, см.: Л.Н.Гумилёв 1997: 607).
Полагаем, что в предельном своём варианте развития биофил предстаёт как целостная, самодостаточная личность, в то время как некрофил – личность ущербная, не-самодостаточная.
В настоящем докладе попытаемся представить отличительные свойства биофилов и некрофилов в более развёрнутом, но – по понятным причинам – довольно общем виде (в силу ограниченности рамок изложения). Сразу же оговоримся, что биофилы и некрофилы противопоставляются не по какому-то одному параметру, а комплексно, по совокупности указываемых характеристик. Для анализа берутся именно полярные показатели – в одном случае проявления в человеке сил жизни, в другом – сил смерти. В конкретной ситуации эти показатели переплетаются, образуя самые различные сочетания. Мы далеки от мысли, что указываем все параметры разграничения биофилии и некрофилии в психике человека, но только те, которые попали в круг нашего внимания, и количество этих параметров, несомненно, может быть продолжено.
В физическом плане биофила, вероятней всего, будет отличать практически полное отсутствие болезней и недомоганий, ощущение радости от своего тела; тогда как некрофила – мелкие заболевания и недомогания, ощущение безразличия или грусти в связи со своим телесным состоянием.
Полагаем, что, соответственно, рядом с биофилом его близкие чувствуют себя чаще здоровыми. У некрофила – иначе: его близкие склонны к болезням, различного рода психическим отклонениям.
Несомненным биофилом был Л.Н.Толстой: по воспоминаниям Тани Берс (книга «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне»), в присутствии Льва Николаевича все становились жизнерадостней, оживлённей, и у всех появлялось желание справиться со своими проблемами. С возрастом это его свойство только усилилось (см.: А.А.Меняйлов 2003б: 230-231).
У Софьи Андреевны (Берс-Толстой) было шестнадцать беременностей, родилось тринадцать детей, восьмерым удалось пережить своё совершеннолетие. Из них выделяются трое: Александра – 95 лет, Марья – 35 лет и Андрей – 38 лет. Оказывается, что Александра – единственный ребёнок, которого Софья Андреевна не кормила грудью! А Марья и Андрей были (соответственно) самыми нелюбимыми и любимыми детьми (см.: А.А.Меняйлов 2003б: 249-250). Оказывается, для того, чтобы ребёнку быть здоровым, ему необходимо быть от своей «любящей, добродетельной матери» подальше! А для того, чтобы ребёнку умереть быстро, необходимо, чтобы такая мать уделяла ему большее, чем другим детям, внимание!
В финансовом плане различия тоже существенны. Биофил относится к деньгам спокойно. Он обычно живёт в достатке и чувствует меру – когда их следует тратить, а когда не следует. Иначе некрофил. Он относится к деньгам как очень большой ценности и меры явно не знает: страдает от ощущения бедности или безудержных растрат, или подсчитывает мелочь, или способен выкинуть деньги на ветер (пример подобного поведения С.А.Берс см.: А.А.Меняйлов 2003б: 200).
Принципиально различно у биофилов и некрофилов отношение к проблеме порядка.
Биофил к проблеме порядка относится философски. Он понимает, что порядок существует для людей, а не они для порядка, и здесь не следует перегибать палку. Некрофила же отличает болезненно патологическое отношение к этой проблеме. Он стремится устроить тот порядок, который ему представляется наиболее совершенным потому, что всё в мире должно быть упорядочено. Когда это не получается, он стремится к обратному – всё бросить, разрушить. Таков А.Гитлер: когда поражение стало неизбежным, он отдал приказ – о разрушении Германии, её почвы, зданий, заводов и фабрик, об уничтожении произведений искусства (Э.Фромм 2004: 552).
Предельным проявлением некрофилии в этом плане (плане отношения к проблеме порядка) является стремление устроить некий «новый мировой порядок». Эти слова – «новый мировой порядок» – принадлежат А.Гитлеру (нечто подобное стремился ранее установить и Наполеон Бонапарт): «Если вы изберёте меня вождём этого народа, я установлю новый мировой порядок, который будет длиться тысячу лет» (из выступления А.Гитлера накануне выборов в 1932 г). Любопытно, что на оборотной стороне американского доллара нетрудно прочитать – уже на латинском языке – те же три гитлеровских слова: “Novus ordo seclorum” (Новый мировой порядок).
В различной степени проявляются у биофилов и некрофилов творческое и исполнительское начала. Вряд ли надо обосновывать, что творческое начало, стремление создать что-то принципиально новое, найти нетрадиционное решение сложной задачи характеризует биофила в большей степени, нежели некрофила. И, напротив, исполнительский труд без всякого проявления творческого начала характеризует в большей степени не созидателя, а разрушителя. Монотонный труд действует разрушающе, что коррелирует со вторым законом термодинамики: при самопроизвольных процессах в системах, имеющих постоянную энергию, энтропия всегда возрастает.
Несомненно, оптимизм и пессимизм также по-разному представлены в психике биофилов и некрофилов. Биофилов в больше степени отличает оптимистическое восприятие мира. Биофил понимает, что хотя мир и несовершенен, но это вовсе не является поводом для уныния (уныние для биофила – первый смертный грех). Для некрофила, напротив, характерно пессимистическое восприятие мира. Для людей такого склада очевидно, что мир катится в тартарары, ничего с этим не поделаешь, и надо успеть что-то ухватить для себя. Для биофила мир многокрасочный и цветной, для некрофила – чёрный или белый. Восприятие жизни биофилом строится на значительно большем количестве противопоставлений, нежели у некрофила. Напомним определения Л.Н.Гумилёва: «Мироощущение негативное – отношение к материальному миру, выражающееся в стремлении к упрощению систем. Мироощущение позитивное – отношение к материальному миру, выражающееся в стремлении к усложнению систем» (Л.Н.Гумилёв 1997: 607).
Во внутриличностном плане биофил представляет собой целостный ансамбль субличностей, тогда как некрофила скорее характеризует заболевание множественными персоналиями, раздвоенность, растроенность, расчетверённость (и т.д.) сознание (о субличностях см.: Н.В.Гришина 2002; Е.Л.Доценко 1997 и др.). Для некрофила характерны внутриличностные конфликты (психологические конфликты, состоящие в столкновении различных личностных образований – мотивов, целей, интересов и т. д., представленные в сознании индивида соответствующими переживаниями, см.: Краткий психологический словарь 1985: 152). Конфликты этого вида в психологической литературе обозначаются как внутриличностные, личностные, внутренние, интрасубъектные, интраперсональные, наконец, как просто психологические. Все указанные понятия в психологии используются как синонимичные. Если позволить себе высказаться проще, то биофил во внутриличностном аспекте представляет собой слаженный коллектив субличностей, а некрофил – разрозненную толпу конфликтующих элементов.
По-разному биофилы и некрофилы относятся к психологическим опросам и исследованиям.
Биофилы любят всякие психологические «штучки», в том числе и психологические самоисследования. Они их любят их потому, что благодаря психологическому самоанализу получают для себя возможность узнать о себе что-то новое или утвердиться в чём-то для них важном. Несомненно, что к психологам и психотерапевтам за помощью склонны обращаться именно биофилы, ясно и отчётливо понимающие, что именно в их психологических установках скрываются причины происходящих с ними неприятностей (конечно, они обращаются за ней тогда, когда осознают невозможность решить возникающие проблемы наличными средствами).
Некрофил к психологическим опросам относится настороженно. Чаще всего он опасается узнать из них какую-нибудь гадость о себе, и такая возможность его пугает. К психологам и психотерапевтам такой человек обратится, чтобы впоследствии сказать: «Я там был, и мне там не помогло». Ответственность за результаты психологической помощи некрофил возложит на психолога, психотерапевта, но ни в коем случае на самого себя (биофил в таком случае скажет, что он пока не готов к принятию психологической помощи, и ответственность за её результаты, в том числе отрицательные, примет на себя).
Различным, противоположным образом биофилы и некрофилы относятся к внутренним правилам и принципам. Для биофила несомненно, что внутренние правила и принципы важнее, чем окружающие люди, и в отношениях с людьми нельзя поступаться собственными принципами. Вопрос о том, насколько эти внутренние принципы и правила соответствуют реальности, для биофила является открытым, и он вполне допускает для себя возможность обсуждать их в значимой для себя референтной группе (дабы исключить возможную ошибочность некоторых правил и принципов). Совершенно противоположным образом к внутренним принципам и правилам относится некрофил. Для него отношения с людьми важнее каких-либо принципов, и ради сохранения этих отношений некрофил вполне может и поступиться внутренними правилами: для него отношения с людьми важнее внутренних правил и принципов. В то же самое время некрофил не считает нужным обсуждать свои жизненные правила. Он рассуждает примерно так: «Сколько людей, столько и мнений, и лучше попридержать свои внутренние правила при себе».
С различным отношением к внутренним правилам и принципам связано такое несовпадение биофилов и некрофилов, как различная степень открытости-закрытости в диалоге. Биофилы в диалоге открыты, они готовы к диалогу и даже принять другую точку зрения, если она представляется более убедительной, нежели собственная. Некрофил принципиально закрыт к диалогу, у него отсутствует диалогичность мышления – в диалоге он стремится только выиграть (именно таков один из главных персонажей шукшинского рассказа «Срéзал»).
Не совпадают, но скорее противопоставляются друг другу биофилы и некрофилы в соотношении эгоистического и альтруистического начал. Биофил, понимая, что совсем о себе забывать нельзя, в то же самое время думает и о других, об общем положении дел и внутренне готов помогать (и помогает) другим людям. Он в большей степени альтруист, нежели эгоист. Иначе у некрофила. Он, безусловно, является эгоистом, т.е. человеком, соблюдающим прежде всего свои собственные интересы. Логика его проста: «Если ты не будешь думать о себе, то кто о тебе вспомнит и подумает?» Ю.Мухин, очень квалифицированный и дотошный современный исследователь, замечает: «На фронтах Жуков никогда не носил личного оружия, но при нём всегда была любовница» (Ю.Мухин 2005: 166). Воровство и хищения Г.К.Жукова были беспредельными – вероятней всего, эгоистическое начало в этом человеке было доминирующим (см.: Ю.Мухин 2005: 287-294; где приводятся материалы допроса генерал-майора А.М.Сиднева, а также доклад МГБ по материалам обыска на даче Жукова).
В различной степени сознание биофила и некрофила допускает мысль о возможности поменять свою точку зрения. Гибкость мышления в большей степени характеризует биофила. Если такому человеку встретятся факты, противоречащие его взглядам, то он задумается над тем, не лучше ли изменить свою точку зрения так, чтобы она смогла вписать эти факты в новое представление о мире. Иначе ведёт себя некрофил: он такие факты проигнорирует: «мало ли что есть на свете, что не вписывается в целостную картинку – мир сложен и необъясним».
Вообще, в понимании законов мира биофилы и некрофилы расходятся кардинальным образом: некрофилы полагают, что мир сложен и непостижим и лучше в эти вопросы не вдаваться; тогда как для биофила понятно, что мир целостен и прост и им руководят какие-то базовые законы (и он готов их постигать).
Противоположным образом у биофилов и некрофилов распределяются предпочтения между выбором правды или истины. Напомним, что истина – это реальное положение дел или суждение, адекватно отражающее реальное положение дел, тогда как правда – личностное представление о реальном положении реальных дел (см.: А.В.Пузырёв 2002: 66-71). Несомненно, что биофил стремится к истине и преклоняется перед ней; некрофил несмотря ни на что будет настаивать на собственной правде. Уместно заметить, что преклонение перед истиной, по авторитетному мнению акад. И.П.Павлова, является одной из существенных характеристик умного человека (см.: И.П.Павлов 1991: 7). В этом смысле биофил заведомо умнее некрофила.
Духовное и материальное тоже обладают (для биофилов и некрофилов) различной ценностью. Для биофила несомненно, что духовное выше материального. По мнению биофилов, сознание человека определяет его бытие и влияет на него. Некрофилы же духовное ставят ниже материального и при этом ссылаются на К.Маркса: «бытие определяет сознание».
Любопытно, что спортсмены (особенно выдающиеся) на первый план выводят именно психологическую подготовку к соревнованиям, и примеров такого рода отношения знаменитых спортсменов к психологическому настрою перед соревнованиями у нас имеется так много, что приводить их, думается, излишне (см., напр., журнал «Лёгкая атлетика» и др.).
Диаметрально противоположным образом у биофилов и некрофилов представлена категория смысла жизни. Биофил, как правило, осознаёт действительное значение своей жизни, тогда как про некрофила сказать это было бы большим преувеличением.
Биофилы и некрофилы различаются и по соотношению ближних и дальних целей деятельности. У некрофилов доминируют ближние цели, тогда как у биофилов – дальние. Не случайно поэтому биофилы психологически более устойчивы.
Различным образом проявляют себя биофилы и некрофилы в межличностном общении. Некрофилы в процессе общения стремятся других подчинить себе или, при встрече с более сильным некрофилом, испытывают желание подчиниться другому. Вопрос сохранения личного достоинства для некрофила в данный момент оказывается несущественным (этот вопрос может оказаться существенным позже, когда у данного некрофила появятся новые ресурсы). Биофил чувствует уважение и интерес к встреченному на дороге жизни человеку и сохраняет при этом чувство собственного достоинства.
Естественность и искусственность в общении тоже различным образом проявляется у исследуемых антиподов. Некрофил в бóльшей степени играет роль, желает произвести впечатление, выбирает чувства в зависимости от обстоятельств; стремится держать себя и других под постоянным контролем. Биофил же чаще всего искренен, чистосердечен, честно проявляет свои чувства, в нём больше спонтанности и свободы.
Различна и степень доверия. Биофилы полагают, что людям доверять можно. Такое доверие даёт возможность справляться с трудностями жизни здесь и сейчас. Некрофилы же полагают, что в отношениях между людьми существуют две возможности: управлять или быть управляемым, а потому людям доверять нельзя.
Биофилы часто доверчивы до детскости. Внутренний ребёнок в них никогда не умирает (и этим часто пользуются некрофилы для их подчинения себе).
«Кто-то обратил внимание на то, что каждый художник живет в своём, всегда одном возрасте. Гончаров в юношеских произведениях был стариком, Лермонтов – взрослым, Пушкин до конца жизни оставался юношей. Толстой всегда, всю жизнь, до глубокой старости был ребёнком: и в свежести восприятия своего, и в чистоте отношения к жизни, и в инфантильной вере своей в добро, и в по-детски несерьёзных поступках, и в вызове, и в запальчивости, и в обострённом чувствовании справедливости, и в ощущении таинственной значимости жизни или смерти, и в своей... слепоте. Скажите, мог ли написать всё, что он написал после 1881 года, здравомыслящий, трезвый, упорядоченный жизнью человек? Можно ли было с такой ясной и светлой силой восстать против очевидности, общепринятости, общезначимости мира?» (И.И.Гарин 1993: 48-49).
В интимных отношениях с противоположным полом для биофила приоритетным оказывается наличие-отсутствие чувства любви, тогда как для некрофила приоритетными оказываются сексуальные отношения. Вообще, предпочтение не гетеросексуальной любви, а различного рода сексуальных отклонений и извращений – одна из типичных некрофилических реакций.
Соответственно, в своей семье биофил стремится к верности и ощущает невозможность изменить супругу(е), тогда как некрофил не сможет избежать супружеских измен, поскольку супруг(а) его чем-то не устраивает.
Не совпадает у биофилов и некрофилов и соотношение личных и групповых интересов. Для некрофила естественно думать, что не может быть таких групповых интересов, которые можно поставить выше собственных. Для биофила естественно понимать, что в некоторых случаях групповые интересы следует ставить и выше собственных. Так, бизнесмен-биофил может продать собственную машину, чтобы обеспечить заработной платой членов собственного коллектива.
Что вообще касается отношения к команде, то биофил стремится иметь единомышленников и работать в команде, тогда как для некрофила столь же естественно желание руководить командой и быть в ней наверху.
Естественно, что, работая в корпорации, некрофил считает самым важным защитить в ней собственные интересы, тогда как биофил способен поставить её интересы выше собственных.
Очень отчётливо проступает различие биофилов и некрофилов при обсуждении (меж)национальных вопросов. Биофил идентифицирует себя с определённой нацией и, не скрывая, считает себя националистом, что не мешает ему сохранять уважение к другим нациям. Некрофил считает национальные грани либо неважными, либо сверхважными. В одних случаях некрофилы – приверженцы интернационализма, в других – нацисты, относящиеся к другим нациям без уважения (существует только одна, моя нация, а других лучше чтобы вообще не было). В тех случаях, когда импульс поведения, направленного на сохранение нации, превышает величину импульса инстинкта самосохранения, Л.Н.Гумилёв говорит о пассионариях (см.: Л.Н.Гумилёв 1997: 607). Такими пассионариями для русского народа были певец Игорь Тальков, генерал Л.Рохлин и, конечно, И.В.Сталин, с трагической гибелью которого были похоронены надежды Советского Союза на великое будущее (см. книгу-расследование: Ю.Мухин 2005).
Мнение об одинаковой ценности различных этносов для нас сходно с мнением об одинаковой ценности деревьев различных пород (интересно, согласились бы с этим мнением те, кто разводят леса?), об одинаковой ценности собак разной породы (согласились бы с таким утверждением собаководы?). Что может дать человечеству смешение рас и народов, кроме саморазрушения? Упрощение системных связей как раз и является основным признаком подобного протекания событий.
Упрощение межнациональных вопросов на деле привело к тому, что в Англии собственно англичан становится меньше. В Германии меньше становится немцев, во Франции – французов… Европа дряхлеет и вымирает. Да и в самой Америке белые постепенно становятся национальным меньшинством, которое не рискует посещать негритянские кварталы…
Здесь мы уже переходим к тому, что для биофилов и некрофилов различной ценностью обладают общественные интересы. Для биофила несомненно, что следует работать на повышение гармонии в обществе, биофилу далеко не безразлична ситуация в стране, в социуме. Некрофилу – напротив: для него главное – думать о себе и выжить любой ценой, а общая ситуация в стране для него – дело скорее второстепенное.
Точно так же и отношение к политике. Некрофил скорее безразличен к политической ситуации в стране и мире. Для него самое важное – он сам. Биофил понимает, что политическая жизнь – одна из ипостасей самой жизни, игнорировать которую всё равно что игнорировать саму жизнь, и потому он активно относится к проблемам политики.
Отношение к личной власти тоже разводит биофилов и некрофилов в противоположные лагеря. Обладая властью, некрофил прежде всего обеспечит интересы этой власти, для него несомненно, что власть важнее дела, поскольку она даёт возможность безнаказанно обогащаться. Иначе биофил. Получив власть, он сосредоточится на деле, и власть для него – всего лишь инструмент для продвижения дела.
Процитируем Ю.Мухина: «…Перед Второй мировой войной правительство СССР было истинно народным, и допустить безнаказанное существование в СССР «пятой колонны», естественно, не могло. Ещё раз напомню, что американский посол в СССР в 1937–1938 гг. Джозеф У. Девис после нападения Германии на СССР записал в своём дневнике (7 июля 1941 г.): «…Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские органы действовали повсюду, даже в Соединённых Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль)… Однако ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» – спрашивают меня часто. «Их расстреляли», – отвечаю я. Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток». Брежнев не уничтожил всех этих горбачёвых, яковлевых и «несть им числа». И где сегодня СССР?» (Ю.Мухин 2005: 258).
Биофилы и некрофилы противоположным образом относятся к государственной самостоятельности страны. Биофилы работают на повышение государственной самодостаточности, тогда как некрофилы будут первыми поборниками идеи глобализации, вхождения в различные всемирные торговые объединения и стирания межгосударственных различий (для некрофилов вообще чрезвычайно важно, чтобы мир был устроен как можно проще).
Биофилы, несомненно, – государственники. В силу того, что они отстаивают многообразие государственных форм, они являются сторонниками существования национальных государств. Для них естественно признавать приоритет еврейского народа в Израиле (хотя там очень много палестинцев), немцев в Германии (хотя там становится всё больше турок), французов во Франции (хотя там растёт количество алжирцев), украинцев на Украине (хотя там доля украинцев составляет чуть более 50%), русского народа в России (тем более что в России, согласно статистическим данным, доля русского народа составляет 82-85%). Для некрофилов естественно отрицание национального характера государств и стремление национальные государства разрушать (за исключением, может быть, только Израиля). Государственнические устремления биофилов некрофилически настроенные СМИ обычно обозначают как националистические и даже нацистские.
Статью 11 украинской Конституции: «Статья 11. Государство содействует консолидации украинской нации, её исторического сознания, традиций и культуры, а также развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств Украины» – биофил, в какой бы стране он ни жил, может только приветствовать.
Биофил будет восхищаться и статьёй 13 украинской Конституции: «Статья 13. Земля, её недра, атмосферный воздух, водные и иные природные ресурсы, находящиеся в пределах территории Украины, природные ресурсы её континентального шельфа, исключительной (морской) экономической зоны являются объектами права собственности украинского народа. От имени украинского народа права собственника осуществляют органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах, определённых настоящей Конституцией. Каждый гражданин имеет право пользоваться природными объектами права собственности народа в соответствии с законом». Биофил, гражданин России, может только сожалеть, что подобных статей в Конституции Российской Федерации нет и пока быть не может.
Несомненны различия биофилов и некрофилов в отношении к характеру государственного устройства. Для биофила предпочтительней открытая государственная власть, когда ясно и понятно, кто стоит у государственного руля. Для некрофила предпочтительней власть закрытая, при которой реальное руководство государством осуществляют люди, обществу в таковом качестве неизвестные.
Принято считать, что демократия – власть народа. В России народ правит собой с 1990-го года, и за это время народного самоуправления:
– рождаемость упала, смертность выросла;
– промышленность перестала работать;
– сельское хозяйство перестало быть таковым;
– люмпенизация населения превысила критическую величину в три раза и т.д. и т.п. (см. о стратегических показателях современного состояния России: А.Г.Конфисахор 2004: 103).
Иронию над представлениями о самоуправлении и их несоответствием реальности выражал ещё известный персонаж «Мастера и Маргариты» в разговоре с М.А.Берлиозом. Читавшие этот роман помнят, чем такое самоуправление для Берлиоза завершилось – вскоре после того, как «Аннушка пролила масло».
Более логично представление, что демократия – это государственный строй, при котором реальные правители находятся в тени. По мнению А.Н.Севастьянова, в структуре этой теневой иерархии фигура А.Чубайса, члена Бильдербергского клуба, располагается выше или хотя бы на уровне фигуры президента, чем и объясняется несменяемость первого (см.: А.Н.Севастьянов 2004: 164).
Любопытно, что справедливость нашего представления о демократическом устройстве (как о государственном устройстве с «теневым» управлением) может быть проиллюстрирована наличием опять-таки на американском долларе пирамиды с оторванной от основания верхушкой. По мнению В.А.Истархова, наверху этой пирамиды находится всевидящее око дьявола (В.А.Истархов 2001: 155). Мы далеки от желания обсуждать божественные и сатанинские аспекты характера государственного устройства, но логика рассуждений объективно приводит к выводу, что демократия – как структура с фактически тайным и явно не-национальным правительством – в большей степени соответствует некрофилическим (разрушительным) тенденциям развития общества. Вовсе не случайно демократия устанавливается сегодня с помощью бомбёжки и агрессии со стороны страны, гордо именующей себя оплотом демократии, с помощью агрессии, нацеленной на сколько-нибудь самостоятельные государства.
Из отношения к государственной самостоятельности вытекает различное соотношение в сознании биофилов и некрофилов идей патриотизма и космополитизма. По отношению к стране, в которой он родился и живёт, биофил предстанет как патриот, поскольку он свою родину горячо любит. Некрофил будет позиционировать себя как человек мира, космополит. Он приветствует идею двойного гражданства и убеждён в том, что «родина там, где хорошо».
Биофилы и некрофилы расходятся и в области религиозных убеждений. Некрофил в предельном своём выражении будет исповедовать сатанизм, в более мягком варианте – христианство. Для биофила более естественны атеизм или язычество.
Известна «линейка стойкости». Учёт её позволяет повышать или снижать боеготовность армии (см.: А.А.Меняйлов 2004: 89-90). Эта линейка, по А.А.Меняйлову, такова (цитируем):
– неугодники, владеющие тайным знанием прорусского правителя интуитивно или, что более выигрышно, осмысленно,
– перунисты и атеисты (атеист далеко не бездуховен!),
– православные-католики (драпают),
– сектанты-протестанты (переходят на сторону врага загодя).
Зная, что страну ждёт большая война, Сталин выкорчевал будущих предателей и паникёров и поднял стойкость народа (в плане «линейки стойкости») на одну единичку – он страну атеизировал. «Укрепление боеспособности армии на психологическом уровне Сталин начал в 1929 году и к началу войны закончил. У Адвентистов седьмого дня было истреблено 98% служителей, получивших сколь-нибудь систематическое «богословское» образование. Свидетели Иеговы попали под ещё более жёсткий пресс» (А.А.Меняйлов 2004: 90-91). Эти и другие меры Сталина в преддверии войны (в частности, уничтожение главарей «пятой колонны» в 30-ые годы) привели к тому, что в ходе Великой Отечественной войны советские солдаты, офицеры и генералы сравнительно с немецкими проявили бóльшую стойкость:
«В войну 1914–1917 гг. немцам для того, чтобы взять в плен одного русского офицера, нужно было убить или ранить около 4 других офицеров. Для пленения одного солдата – около двух солдат.
В войну 1941–1945 гг. неизмеримо более сильным немцам для того, чтобы взять в плен одного советского офицера, нужно было убить или ранить 40 других офицеров. Для пленения одного солдата – около 34 солдат» (см.: Ю.Мухин 2005: 127).
Крайне удивительным и одновременно логичным выглядит то обстоятельство, что через год после победы над фашистской Германией состоялось крещение Советской Армии (см.: А.А.Меняйлов 2004: 96). Причём крещение Советской Армии состоялось по настоянию И.В.Сталина вопреки сопротивлению генералитета, Верховного Совета и Политбюро ЦК КПСС. Очевидно, что И.В.Сталин знал о существовании «линейки стойкости» и своё знание использовал практически.
Для биофила и некрофила характерно различное отношение к судьбам планеты. Если биофил беспокоится о судьбах планеты и работает на сохранение жизни на ней, то некрофил считает беспокойство о судьбах планеты излишним: всё равно, мол, от нас ничего не зависит.
Конечно, одним из самых важных отличий биофилов от некрофилов является самое что ни на есть практическое отношение к вопросам жизни и смерти – отношение к количеству детей в семье. Биофил детей любит – некрофил относится к ним как к неизбежному и сопутствующему злу («Поручик Ржевский! Любите ли вы детей?» – «Нет. Но сам процесс…»). Уместно привести высказывание А.Н.Севастьянова:
«Кем строилась Российская империя? Казаками, солдатами, крестьянами-колонистами? Конечно, да.
Но в первую очередь – беременными русскими бабами.
Напоминаю тем, кто забыл: перед Великой Октябрьской революцией на каждую русскую бабу – от царицы до крестьянки – приходилось в среднем по семеро живых детей. Рожали все, независимо от достатка и социального положения. Вспомним: у последней царицы было шестеро детей. Жена великого писателя Льва Толстого (дворянка, помещица) родила и вырастила двенадцать детей. И т.д. У двух моих прадедов было по шестеро детей. У меня их тоже шестеро, но сегодня я – белая ворона, к сожалению, а тогда это было нормой» (А.Н.Севастьянов 2004: 69).
В этом смысле, смысле количества детей в семье, в ХХ-м веке сломался и перестал работать Главный Закон Жизни, действовавший на Земле с тех пор, как на ней живут люди. Уместно опять процитировать А.Н.Севастьянова:
«Этот Главный Закон Жизни очень прост и выражается в трёх словах: «Бабы. Ещё. Нарожают».
«Бабы ещё нарожают». Так говорили и сто, и тысячу, и миллион лет назад – и это было правдой. Но сегодня так сказать нельзя. И даже прямо наоборот, ясно и понятно: «Уже не нарожают».
И это в корне меняет всё дело» (выделения автора цитируемых слов – см.: А.Н.Севастьянов 2004: 41).
Известно, что различия в количестве детей в семье обычно сопровождается качественными психологическими различиями. Как указывают многие психологи, единственному ребёнку в семье затруднительно будет затем строить свою семейную жизнь: у него отсутствуют соответствующие навыки межличностного общения в семье с себе подобными. Когда детей в семье двое, отношения между ними зачастую строятся как сопернические (дети воюют за материнскую любовь). Это соперничество затем будет перенесено детьми в их взрослую семейную жизнь и её чрезвычайно осложнит (общеизвестный момент импринтинга). И только тогда, когда детей в семье становится трое и больше, они приобретают навыки полноценного межличностного общения со своими сверстниками, а эти навыки затем им помогут организовать нормальную семейную жизнь.
Очевидно, что закон Жизни в семье начинает работать тогда, когда детей в ней трое и больше.
Конечно, перечень различий между биофилами и некрофилами нетрудно продолжить. Наблюдения (признáемся, безусловно пилотажного характера) показывают, что ядерным отличием некрофила и биофила является, как ни странно это может показаться, аспект познания: биофил выше всего ставит истину и преклоняется перед ней; он видит мир целостным, стремится к простоте и диалогу в постижении истины. Некрофил изначально обозначает – чтó можно обсуждать, чего не следует, он знает всё заранее и настаивает на собственной правде, нередко видит мир чрезвычайно сложным, мозаичным, трудно объяснимым, в постижении истины тяготеет к монологу (в том числе к удару кулаком или к бомбардировкам).
Как в своё время сообщили средства массовой информации, французского профессора, обосновавшего тезис о том, что взрывы небоскрёбов 11 сентября в Америке – дело группы подрывников, а не каких-то там террористов, просто сняли с работы. Дискутировать с профессором не стали.
Истинный биофил демонстрирует все из перечисленных характеристик вектора жизни, о нём можно говорить как о целостном человеке. У некрофила (неяркого) может наблюдаться только часть из перечисленных динамик выживания, и целостным человеком он не может быть (пока он некрофил) по определению. Целостность, однако, неуязвима. «Ведь пьяный при падении с повозки, даже очень резком, не разобьётся до смерти. Кости и сочленения у него такие же, как и у других людей, а повреждения иные, ибо душа у него целостная. Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно. Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, поэтому, сталкиваясь с предметом, он не сжимался от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность должен он обрести от природы! Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить» (Гуань Лин; см.: Мудрецы Китая 1994: 20).
После чрезвычайно беглого сопоставления биофилов и некрофилов можно сформулировать самые общие отличия биофилической и некрофилической культур.
Для культуры биофилической ориентации характерны:
1) оптимизм;
2) приоритет духовного над материальным;
3) забота об общественных интересах;
4) признание ценности моральных устоев; воспевание любви;
5) поддержка творческих личностей;
6) охрана государственных и национальных интересов;
7) стремление не к навешиванию ярлыков, а к изучению и осознанию проблемы.
Соответственно, для культуры некрофилической ориентации характерны:
1) пессимизм;
2) приоритет материального над духовным;
3) забота об интересах только сильных мира сего;
4) восприятие моральных ценностей как чего-то архаического; пропаганда секса и различного рода сексуальных отклонений и извращений;
5) равнодушие к судьбе творческих личностей;
6) безразличие к государственным и национальным интересам;
7) стремление не к изучению и осознанию проблемы, а к навешиванию ярлыков (террористы, великодержавные шовинисты, националисты, космополиты, пьяницы, маньяки, наркоманы, очкарики и т.п.).
В истории отечественной культуры имелся период, когда она имела преимущественно биофилическую ориентацию (сегодня это выглядит парадоксально, но конкретные выкладки, правда – пилотажного характера, указывают на период правления И.В.Сталина – период 30-ых – начала 50-ых годов ХХ столетия). Вполне возможно, что примером доминирования биофилии в национальной культуре является современный Китай (но материал по этому вопросу у нас фрагментарен). В настоящее время в России насаждается культура противоположной направленности.
В заключение следует отметить, что автор не имеет цели и оснований позиционировать себя как 100%-ного биофила. Его цель в данном случае намного скромнее – насколько это возможно в силу ограниченности рамок повествования, конкретизировать по отношению к человеку сугубо теоретические положения о развитии и деградации систем. Напомним, что в наиболее общем виде вектор самоорганизации в человеческой психике набирает силу тогда, когда человек стремится к пониманию сложности внутренних и внешних системных взаимосвязей. Вектор саморазрушения наблюдается в тех случаях, когда человек проявляет стремление упростить свои взаимосвязи со своим внутренним миром и окружающими обстоятельствами.
Автору хотелось бы обратить внимание на одну из важнейших проблем человеческой психологии, не вошедших в вузовские учебники. А что может быть важнее вопросов жизни и смерти планеты? Ведь Аннушка льёт и льёт своё масло…
Цитируемая литература
Гарин И.И. Неизвестный Толстой. – Харьков: СП «Фолио», 1993. – 238 с.
Гришина Н.В. Психология конфликта. – СПб.: Питер, 2002. – 464 с.: ил. – (Серия «Мастера психологии»)
Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Сост. и общ. ред. А.И.Куркчи. – М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. – 640 с.: ил. – (Сер. альманахов «Сочинения Л.Н.Гумилёва, вып. 3»).
Доценко Е.Л. Психология манипуляции: Феномены, механизм защита. – М.: ЧеРо, 1997. – 346 с.
Истархов В.А. Удар Русских Богов. – 4-е изд. – М.: ЛИО «Редактор», 2001. – 408 с.
Конфисахор А.Г. Психология власти. – 2-е изд., перераб. и доп. – СПб.: Питер, 2004. – 235 с.: ил.
Меняйлов А.А. Дурилка: Записки зятя главраввина. – М.: Издательство «Крафт+», 2003а. – 280 с.
Меняйлов А.А. Сефирот: Записки зятя главраввина 2. – М.: Издательство «Крафт+», 2003б. – 288 с.
Меняйлов А.А. Сталин: прозрение волхва. – М.: Издательство «Крафт+», 2004. – 352 с.
Мудрецы Китая: Ян Чжу, Лецзы, Чжуанцзы / Пер. с кит. – СПб.: Изд-во "Петербург – XXI век" совм. с ТОО "Лань", 1994. – 416 с.
Мухин Ю.М. Убийцы Сталина. – М.: Яуза, 2005. – 672 с. – (Русская правда).
Павлов И.П. О русском уме // Литературная газета. – 31 июля 1991 г. – № 30 (5356). – С. 7.
Пузырёв А.В. Опыты целостно-системных подходов к языковой и неязыковой реальности. – Пенза: ПГПУ, 2002. – 163 с.
Севастьянов А.Н. Время быть русским! Третья сила. Русский национализм на авансцене истории. – М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2004. – 896 с.
Фрейд З. Психология бессознательного: Сб. произведений / Сост., науч. ред., авт. вступ. ст. М.Г.Ярошевский. – М.: Просвещение, 1989. – 448 с.
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с нем. Э.Телятниковой. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. – 635, [5] с. – (Philosophy).