Разговариваю с ребёнком и отмечаю – с помощью бегущей линии на экране – психотравмы шестилетней девочки (отмечу их в тексте жирным шрифтом).

– Старшая сестра грубо со мной обращается… – А та можешь придумать игру, чтобы в ней ты была мамой, а она дочкой? – Ей это неинтересно. – А ты попробуй! – Хорошо, подумаю.

– Мама говорит «уйдите отсюда», а сама не работает. Берет телефон и в нём ковыряется. А нам тоже нужно. Как же можно утром устать? Работать по скайпу – я понимаю, а вот ковыряться в телефоне – это что-то другое. С детьми ведь надо не только ковыряться  телефоне, но и готовить, стирать, играть надо… С детьми трудно… А то, что нас много, это правильно…

Разговариваю с ребёнком, слежу за экраном и отчётливо понимаю, что привычные для нас вещи (ну что может быть обычней взять в руки мобильный телефон?) детьми воспринимаются чаще всего как что-то страшное и опасное.

Я затем поговорил с мамой девочки… Она поняла урок и перестала при детях – без особой на то необходимости – прибегать к своему мобильнику.

А девочка повеселела.