Автором приведённого случая из жизни является известный психолог – Анатолий Борисович Добрович (см. его книгу: Воспитателю о психологии и психогигиене общения. – М.: Просвещение, 1987. 207 с.). Интересно, как много сегодня таких учителей, подобных тому, о котором в этом материале идёт речь?

Идет урок физики в VII классе. Валера Петров, «новенький» в классе, смышлёный и спокойный подросток с нежным, почти девичьим лицом, сегодня выглядит необычно: бледен, нервничает из-за чего-то, на вопросы преподавателя отвечает нехотя и невпопад. Внезапно во время урока он садится на подоконник распахнутого окна. «В чём дело, Валерий?» В ответ опущенные глаза и странная, то ли смущённая, то ли вымученная усмешка. «Немедленно сядь на свое место!» Вместо ответа Валерий... исчезает за окном (класс расположен на четвертом этаже!). Преподаватель и ученики, ринувшись к окнам, смотрят, как Петров спускается на землю по водосточной трубе. К счастью, всё обошлось, а могло кончиться трагически.
Преподаватель, что называется, ни жив ни мёртв. Чувствуя, как глупо звучат его слова, он все же не может удержать их и кричит вниз: «Сейчас же вернись!» Валерий, бледный и какой-то беспомощный, согласно кивает головой. Через пару минут он стучится в класс и, ни на кого не глядя, направляется к своему месту за партой. Урок, похоже, срывается, в классе – гам. Преподаватель заставляет себя принять единственно правильное решение: он делает вид, что ничего особенного не произошло. «С прибытием», – говорит он под общий хохот и тут же продолжает тему урока. Конечно, сосредоточить внимание ребят на физике теперь нелегко. Но все кое-как делают вид, что занимаются... В класс шумно ворвались директор и завуч. Им уже всё известно. «Что здесь происходит?» «Постараемся разобраться», – говорит преподаватель физики. Этот ответ лишь раздражает директора. «Петров, сейчас же ко мне!» – директор в сопровождении завуча покидает класс. Приходится покинуть его и Петрову.
По окончании урока преподаватель, конечно, спешит в кабинет директора. Петрова там уже нет. Из гневных тирад директора (преподавателю ставится на вид, что он распускает учеников) удается выяснить, что Валера отказался объяснить свой поступок и получил традиционное распоряжение без родителей в школу не являться.
Ни всполошённым родителям, ни педагогам ничего понять не удаётся. Завуч выдвигает версию: «Надо показать парня психиатру». Директор настороженно поглядывает на преподавателя физики: у него подозрение, что тот каким-то образом «довёл» ученика до безумного поступка.
Преподаватель физики, назовём его Борис Васильевич, или кратко Б.В., стойко сносит поднявшуюся бурю; что действительно не даёт ему покоя, так это вопрос: «Почему?..» Б. В. догадывается, что ответа на этот вопрос в обычной беседе с Валерой он не получит. По крайней мере, в ближайшее время. Поэтому, возвращаясь в мыслях к случившемуся, он прежде всего пытается восстановить детали. Что «носилось в воздухе», когда Петров сел на подоконник?..
В памяти начинают всплывать лица других учеников в тот момент. На большинстве лиц – естественные удивление и испуг. Но вот лицо Кости Р., оно выражало что-то другое... То ли торжество, то ли досаду... И несколько мальчишеских глаз следили не только за Валеркиным безумством, но ещё и поглядывали в сторону... Куда? Да на Костю! Будто искали у него подтверждения чему-то либо выражали ему неуверенный упрек... Стоп! Костя Р. Что он такое в классе? Ученик посредственный, хотя и неглуп. Явно лидирует в кругу отстающих и разболтанных подростков. Они и «острят», и разные выходки позволяют себе на уроках – с оглядкой на Костю, в ожидании его одобрительной ухмылки.
И Б.В. решается на необычный разговор с Валерой. Усаживает его перед собой в опустевшем классе и вместо предполагаемого вопроса («Почему ты это сделал?») после долгой паузы резко бросает: «Ну-ка, выкладывай, что у тебя с Костей Р.! Говори прямо, разговор останется между нами».
Валера даже рот забыл закрыть после такого попадания «в десятку». Разговор тянется полтора часа. Шаг за шагом Б. В. выясняет следующее.
Когда год назад Петров пришел в этот класс, ему довольно быстро стало ясно, что здесь есть группа подростков – человек семь-восемь, среди которых верховодит Костя Р. Остальные мальчики в классе предпочитают «не связываться» с этой компанией: молчат, если их задевают; самое большее – отшучиваются. Дело в том, что Костина «клика» быстра на расправу. Бьют вчетвером или впятером одного: «встречают» после уроков в безлюдном месте, притискивают к стене и «учат». Валера не сразу сориентировался в обстановке и в присутствии девочек отпустил какую-то остроту в адрес одного из «клики». Вскоре его «встретили». Били «приближённые» Кости; сам Костя стоял чуть поодаль и язвил: «Ну? Чего ж ты не отвечаешь?» Валера решил, что распалять физическим сопротивлением агрессивность подонков он не станет – здоровье дороже. Но и смирения выказывать не захотел. На каждый удар цедил сквозь окровавленный рот: «Подонки! Подонки!» Мучители стали оборачиваться на Костю, как бы ожидая от него позволения на более жестокие действия. Но Костя увечить одноклассника, видимо, не решился. «Бросьте этого труса, с него хватит; будет как шёлковый».
С этого времени Костины «приближённые», и их «шеф» в особенности, не упускают случая напомнить Валере, что он трус. Делается это чаще намеками, в присутствии других. Например, на уроке физкультуры, когда Валерина очередь пройти по бревну, кто-нибудь обязательно скажет: «Ой, мама! Коленки дрожат». Или, если Валеру вызывают к доске, откуда-то слышится: «Улыбайся и кланяйся – пятерку заработаешь». Это значит, что Валера и перед учителями трусит, не может идти им наперекор.
С полмесяца назад Костя сказал: «Ты думаешь, что не дерёшься один на четверых. Но ты ведь и один на один не можешь... Хочешь — со мной? Или выбери любого». Валера ответил: «Драться не буду. Из принципа». Раздался смех. Кто-то из Костиных «шестёрок» большим пальцем руки сплющил нос Валеры: «Не из принципа, а просто трусишь». Огромным усилием воли Валера удержался от пощечины наглецу. Две последующих недели он лихорадочно изобретал способ показать своим гонителям, что он способен на такое, какое им и не снилось. «Изобрёл»... И даже потренировался перед выходкой. Теперь, конечно, масса неприятностей дома и в школе. Но Костя и его дружки приумолкли. Иногда они его называют «психом», прямо или намеками, но это уже не так обидно. В запасе у Валеры реплика: «Может, я псих, а вы – трусы». И нечем им будет крыть.
Назвать поимённо Костиных дружков Валера отказался; Б.В. почему-то поймал себя на том, что это ему нравится. В конце беседы Петров спросил: «Это точно, что разговор останется между нами?» Б.В. подтвердил. И поставил себя в трудное положение.
Дело в том, что не он классный руководитель. Рассказать всю историю классному руководителю – значит нарушить данное обещание. К тому же... Классный руководитель, женщина вспыльчивая и не склонная разбираться в психологических тонкостях, не кажется Б.В. тем самым человеком, с которым можно прийти к взаимопониманию. Преподавателю физики пришлось потратить известные усилия уже на то, чтобы убедить её, да и других коллег, что в классе стоит провести занятие с психологом. Такого психолога Б.В. нашел.
Занятие было проведено, и когда психолог начал рассказывать ребятам о сущности и устройстве примитивной группы, класс насторожился. У Кости Р. покраснели уши. Психолог не ограничился лекционной формой подачи материала и приступил к разыгрыванию типичных взаимодействий в примитивной группе. <…>
Ребята обменивались веселыми и понимающими взглядами, когда члены Костиной «клики» поневоле разоблачили себя (большинство из них отказались от участия в игре).
Б.В. предпринял еще один необычный шаг, чтобы парализовать «клику». Если во время урока кто-либо начинает нарушать дисциплину, преподаватель обращается не к самому нарушителю, а к Косте: «Ну, что же ты?» Естественно, тот в ответ: «А я тут при чём?» Б. В. пристально смотрит на него и говорит: «Разве?.. Ну, извини». Костя Р. начал нервничать на уроках в ожидании подобной «процедуры»: «Что вы ко мне пристали? Я ведь не староста!» «А зря», – парирует Б.В. и обращается к классу: «У Кости есть задатки лидера. Вам бы его старостой избрать». Класс смеется.
Так оказался дискредитированным «главарь» примитивной группы, возникшей внутри класса. Внимательный взгляд преподавателя без труда выявил на уроках основное ядро Костиной компании. Б.В. решил окончательно оторвать этих ребят от «главаря». Для этого он поручил нескольким из них смонтировать некое радиоустройство. Сам Костя в эту «команду» включен не был. Попро¬сился, но получил отказ. Чтобы заохотить ребят к выполнению работы, Б. В. поручил монтирование такого же радиоустройства конкурирующей «команде» – из девочек... (Мальчики, кстати победили.)
Через два месяца Б.В. оставил после уроков Костю. «Ну? Как жить будем? Может, делом займемся?» Костя взвился: «Чего вам от меня надо, в конце концов?» – «Возьми на себя ответственность за что-нибудь. За школьный живой уголок, например. Но чтобы там был образцовый порядок. Берёшься? Два дня на размышление». Костя Р. взялся. Таким образом, Костина потребность верховодить пущена, так сказать, по более приемлемому каналу.
Что касается Валеры Петрова, то полосу неприятностей он снёс, учится неплохо, чувствует к себе интерес и симпатии одноклассников и потому пребывает в хорошем расположении духа, несмотря на то что директор, завуч и классный руководитель продолжают «склонять» его на всех собраниях...